Коза отпущения - Страница 29

Потом принесли фирме обед в пластмассовых белых судочках. Кареев вывалил в крышку от судка половину своей порции языка с грибами и вьетнамским рисом, сервировал Артему на подоконнике. Люся поставила еду на поднос, локтем нажала на ручку черенковского кабинета – было заперто.

Кареев снял трубку.

– Впусти жрачку, Черенок, – сказал он. – Не валяй дурака, остынет же.

Через минуту дверь открылась и Люся проскользнула в кабинет.

– Ты тут весь день просидеть собираешься? – даже с некоторым уважением спросил Кареев. – Тогда я Черенка все-таки предупрежу. А то выйдет – не обрадуется.

– Он знает про дискету?

– Нет, конечно.

Кареев как-то странно покосился на Артема – наверно, соображал, что тот мог бы сделать с украденными файлами.

– Вот и замечательно… К твоему сведению – файлы я скопировал на знакомый компьютер, а мое завещание лежит в сейфе у директора цирка.

– Уймись, – посоветовал Кареев. – Я же сказал – ноль-один…

Он сел на диван, рукой показал Артему – садись рядом. Место он предложил удобное – впритык к подоконнику с крышкой от судка.

Вернулась расстроенная Люся, и сразу же из внутренних помещений вышел мужичок с презрительным ртом.

– Ну, как? – спросил он.

– Отзынь, Аверьянцев, – ругнулась Люся. И это Артема обрадовало – словечко было дворовое, сам его в детстве употреблял. Стало быть, теперешние девушки вовсе не так уж безнадежны!

Она молча забрала у него и у Кареева судок с крышкой, выкинула в мусорник, протерла салфеткой подоконник и вернулась к компьютеру.

– Люсь, по телефону он меня уже послал и видеть не хочет, – объяснил ситуацию Аверьянцев. – А мне деньги нужны. Проплатить за товар. Там вагон растительного масла и четыре вагона гречки. Эта дура Галина без него не дает. Ирча тоже говорит – пусть он сперва подпись поставит, а потом я…

Аверьянцев, еще что-то ворча, показал Люсе, где на бумагах должна быть подпись.

– Не пойду, – сказала Люся. – Он в меня чуть подносом не запустил.

– Несерьезно, – покосившись на Кареева, заметил в пространство Артем.

Кареев чуть заметно кивнул.

И они просидели молча примерно час, а может, и больше.

Люся занималась делами, отвечала на звонки, выгораживала и отмазывала Черенкова. К дверям кабинета никого не подпускала. Настроение у всех троих было скверное.

– У тебя другого занятия нет? – спросил Артем Кареева.

Кареев хмыкнул и пожал плечами.

То, что он безропотно сидел рядом и ждал событий, немного удивляло Артема. Возможно, он караулил не столько ИХ, в которых не очень-то поверил, а Черенкова. Но тем не менее они сидали рядом, их плечи соприкасались, и газеты, которые они держали, тоже шуршали друг о дружку.

– ИХ время поджимает. ОНИ знают, что следствие уже началось, – сказал Артем.

И опять Кареев слегка кивнул.

Тут снизу позвонил привратник. Люся взяла трубку. И вдруг, выскочив из-за стола, устремилась к Артему и Карееву.

– Это снизу! Это ищут Инессу!.. – растерянно воскликнула она. – Что отвечать?

– Вели пропустить, – распорядился Кареев. – Но к Черенкову не допускай.

Пока не выяснишь, в чем дело.

– Что говорить-то?

– Унизишься до вранья. Шефа нет и не предвидится.

– Где он?

– У зубного врача!

Кареев вскочил, схватил диван за подлокотник и стремительно разворотил его спинкой ко входу вместе с Артемом. Потом и сам шлепнулся рядом на новенькую кожу.

– В зеркало гляди! – успел шепнуть он.

Вошла тридцатилетняя женщина – не слишком красивая, губастая, длинноносая, но стройная и хорошо одетая. Вот только волосы крупными кольцами наводили на мысли о парике. Впрочем, цвет был вполне натуральный, рыжеватый.

– Я нигде не могу найти Инессу Черенкову, но хоть мужа ее я могу видеть? – брюзгливо осведомилась она. – Я принесла деньги, которые вчера взяла у Инессы. Она просила вернуть как можно скорее.

– Я секретарь господина Черенкова, – официальным голосом представилась Люся. – Я могу принять деньги и выдать расписку.

– А сам Черенков?

– Отсутствует, – холодно отвечала Люся. – Будет ближе к вечеру, если только не поедет в аэропорт встречать голландцев.

– Тогда мне, наверно, действительно лучше оставить деньги вам… – посетительница открыла сумочку и замялась. Люся же, быстро что-то настучав, включила принтер, и он настрекотал две бумажки.

– Я, Львова Людмила Николаевна, приняла у… впишите, пожалуйста, фамилию-имя-отчество… и сумму прописью. Теперь дату. И здесь то же самое.

Артем не знал, с чего начать. Не спрашивать же, что за деньги такие. И вдруг его осенило – начинать незачем. Если эта женщина ни при чем, она радостно избавится от денег и смоется. А если при чем – сама начнет рассказывать увлекательную историю.

Кареев вопросительно посмотрел на него – мол, что же ты молчишь? Артем показал рукой – мол, погоди, все идет как надо.

Посетительница полезла в сумочку за деньгами и как-то незаметно уселась в гостевое кресло у Люсиного стола, выложила на его край какие-то вещички, бумажки, полезла в портмоне… а пауза-то длилась!..

Артем подумал – в такой ситуации посторонний человек будет молчать. То есть, отдаст деньги, возьмет расписку – и пока! Возможно, женщина – действительно посторонняя.

Но если только заговорит…

– И передайте Инессе, что все равно с дачей ничего не получилось, – сказала гостья Люсе. – И у меня теперь вся надежда на этого деда, как его… деда Гришу Стахова.

Люся кивнула. Артем не удержался – высунулся из-за спинки дивана.

Посетительница сидела к нему вполоборота. И он изобразил ладонью Люсе, как болтается высунутый изо рта язык, – ля-ля-ля. Мол, опомнись наконец и полялякай!