Коза отпущения - Страница 28

Чтобы она как бы от своего имени навела следствие на Катьку… Вот мне и хотелось бы знать, как это произойдет.

Люся отпустила дверную ручку, на которую все это время собиралась нажать.

– Но ведь это очень просто! – воскликнула она. – Мы все, и Кореец, и Петрович, и я скажем, что узнали про Катю от вас!

– Вот именно… – Артем покачал головой. – Вы уже знаете про Катю и уверены, что вся Вселенная про нее знает… А те, кто подставил Катьку, и подумать не могли, что ее опознает на базаре один старый дурак… профессиональный дурак, между прочим… что этот дурак увяжется за ней на улице, что он выловит ее на рельсах… ОНИ не могут знать, что вы уже все знаете о Кате! ИМ неоткуда, понимаете? И ОНИ должны вылезть с каким-то сообщением, с каким-то следом, ведущим к Кате!

– Вы действительно верите, что это не Петрович? – с надеждой спросила Люся.

– А вот если ОНИ не вылезут в ближайшие два-три дня, то вывод один – к сожалению, Петрович… – и Артем развел руками.

* * *

Когда тяжелая дверь за Люсей закрылась, Артем перешел через улицу и занял пост у книжного лотка. Минут через пять он должен был позвонить Люсе.

Она могла скрыть историю с дискетой – взрослая женщина так и поступила бы. Но она могла и рассказать – тому же Карееву хотя бы. И Артему в глубине души хотелось, чтобы так и случилось.

Это было опасно – Кареев за такие штучки мог и морду начистить. Но, с другой стороны, это заставило бы его нарушить полууголовную конспирацию фирмы и рассказать что-то такое, что навело бы на след ее недоброжелателей.

В общем, когда дверь распахнулась и появился Кареев, Артем даже обрадовался – значит, рассказала.

Кареев оглянулся по сторонам – возможно, искал Артема. Потом пошел к своей «вольво». Артем последовал за ним в переулок, где парковалась команда Черенкова.

Внезапно Кареев обернулся.

Артем, не замедляя шага, подошел к нему.

– За мной собрался? – спросил он.

– За тобой, – согласился Кареев, чуть подавшись к Артему.

Тогда Артем сунул правую руку за спину, под куртку.

Нунчаки могли вылететь мгновенно, и Кареев это прекрасно знал.

Переулок был не лучшим местом для побоища. И сейчас, когда уже разворачивалось следствие, драка двух свидетелей по делу об убийстве, конечно, привлекла бы ненужное внимание.

– Ладно, – сказал Кареев. – Ноль-один в твою пользу. Разговор есть.

– И у меня к тебе разговор.

– Садись, – Кареев распахнул дверцу.

– А может, прогуляемся? Или в кафешке посидим? – предложил Артем, потому что салон «вольво» мало годится для работы нунчаками.

– Я сказал – ноль-один в твою пользу, – буркнул Кареев. – Люську не трогай. Черенок ее бережет.

– Родственница? – попробовал догадаться Артем.

– Дочка боевой подруги. Ты ее в это дело не путай.

Они сели в машину.

– Она тебе все рассказала? – спросил Артем. – И про дискету, и про Инессу?

– И правильно сделала.

– Я тоже так считаю.

Кареев чуть сдвинул брови. Артем уже привык к его более чем скромной мимике. Это было настороженное изумление.

– Мне лучше эти проблемы с тобой решать, чем с девчонкой, – объяснил он.

– И чем с Черенковым. Правда, Люсю я сегодня возьму покататься по городу.

Пусть покажет, у каких это дверей она видела Инессу с этим… тьфу!

Омельяненко!

– Двери тебе зачем?

– Не знаю. Может, они там квартиру снимали? Или у кого-то из друзей приютились? Вася, я сам не знаю, что может пригодиться!

– Черенка не подставляй, – напомнил Кареев.

– Без Омельяненко в этом деле не обошлось… Я его помню – интересный был парнишка… Фанат.

– Чего фанат?

– Того, что ему под горячую руку подвернется. Добрался до йоги – с головой в нее ушел. Маркиз его в пантомиму заманил – так он по шесть часов репетировал. Он еще рисовал… Я видел его художества – тоже на них времени много было убито. Понимаешь, не талантливо, но что-то в этом было. Обожал вылизывать карандашом всякие вензеля и закорючки. Потом тушью обводил. Он был фанат…

Артем задумался – Кареев правильно поставил вопрос, Лешка Омельяненко был фанатиком не йоги, пантомимы, рисования, он был фанатиком действия… Он оттачивал всякое свое действие… И это доставляло ему огромное удовольствие.

– Значит, она тебе все рассказала, и ты за мной в цирк собрался?

– Сперва – в гостиницу, потом – в цирк.

– А я тебя здесь вот караулил. Прошу политического убежища…

– В приемной, что ли, посидеть?

– Сам знаешь – надо. ОНИ найдут способ сообщить, где Инесса, и сами наведут нас на Катю.

– Время, – ответил Кареев.

– Да, – согласился Артем. – У НИХ, кстати, времени в обрез.

– Пошли.

В приемной сидели юный охранник и Люся.

– Ну как? – спросил Кареев.

– Не выходил, – сердито ответила Люся. – И обедать не собирается.

– Что он там делает?

– Сидит.

– Нам обед сюда приносят, – объяснил Кареев. – Раньше из «Макдональда» носили, теперь из ресторанчика одного. Я с тобой поделюсь.

Судя по тоскливому виду охранника, Люся выставила его из-за компьютера.

Она что-то быстро печатала. На лице у Люси было написано – я к нему всей душой, а он… Ну и провались он сквозь землю!

– Мы можем только ждать, – в сотый, наверно, раз проворчал Артем. – Я не знаю, что это будет – телеграмма, анонимный звонок, черт в ступе! ОНИ должны преподнести нам Катю на блюдечке, и на это весь мой расчет. И дураку ясно, что милиция ее так скоро не найдет.

– Вот диван, – сказал Кареев. – Вот газеты. Я за стенкой.

И ушел работать.

Артем изучил всю городскую периодику за две недели. Из газет выходило, что бизнеса в городе нет – одна блестяще организованная преступность.