Коза отпущения - Страница 7

Он увидел Катю на улице три дня спустя после похода на рынок и теперь-то узнал на самом деле. Она шла навстречу, легкая, в летящем плащике, изящная и сосредоточенная. Походка и фигура не изменились, так же стройны были ноги, мелькавшие между расходящимися полами плаща.

Правда, лицо стало суше и строже. Но это ей даже шло – она уже не была заносчивой девчонкой с кругленькими щечками, она стала интересной и знающей меру женщиной.

Артем заступил ей дорогу.

– Привет, – сказал он. – Катенька, это я, Артем. Не узнаешь?

– Привет, – удивленно ответила она. – Узнала, конечно. Я про тебя в газете читала… Прости, спешу. Какими судьбами?

– Приехал с программой на два месяца, – объяснил он, оттягивая любознательного Арго. – Приходи в цирк. Я кое-что теперь интересное делаю.

– Непременно.

Но это «непременно» означало, что за два месяца она вряд ли выберет два свободных часа.

Артем подумал, что у нее наверняка должны быть дети, хоть один ребенок, но спрашивать не стал. С этими юными красавицами бывают такие приключения, что вопрос о детях становится для них навсегда неприятным.

– Где работаешь? – спросил он.

– На фирме одной, – и она вытянула шею, разглядывая что-то вдали. – Ой, извини, я очень спешу! Пока!

С тем и ушла торопливым шагом.

Артем потянул носом воздух. Катя надушилась «Опиумом», духами не слишком модными, но узнаваемыми. Артем, конечно, не помнил названия, но определил этот аромат как французский и дорогой.

– От тебя нахватался, мой мальчик, – сказал он псу, который тоже старательно принюхивался. – Что ты об этом думаешь? Странно, да?

Катя прятала глаза. Могла ли она три дня назад стоять на базаре с дурацким щитом? А если могла, что означает этот маскарад?

Словом, Артем пошел следом за Катей. Пошел просто так – тем более, что вышли-то с Арго именно на бесцельную прогулку – но, может, и не просто, а словно одиннадцать с чем-то лет назад. Ну, нравилось ему смотреть, как она идет.

Но дело было не только в красоте походки. Артему стало тревожно.

Ему доводилось бывать во всяких ситуациях. И он знал – если женщина куда-то безоглядно несется, не разбирая дороги и со счастливой рожей, то жди неприятностей.

А Катя действительно была счастлива.

Она уже выяснила, в чем дело. Инесса собирала коммерческую информацию и продавала ее конкурирующим фирмам. То есть, ее подозревали. Она заводила легкомысленные дамские знакомства и за чашкой кофе выкачивала драгоценные цифры и факты. Но решающее слово было как раз за Катей. Для этого Катю и наняли. Раньше работала другая женщина, но сдуру попалась Инессе на глаза.

Когда Катя в первый день дождалась Вадима и выпалила ему все, что накопила, да еще с блокнотом сверилась, он присвистнул. Кате удалось записать номер машины того толстого дядьки, с которым Инесса болтала в фойе торгового центра. Она подробно описала ту подружку Инессы, с которой объект провел в торговом центре сорок минут, выбирая костюм и туфли к нему. Кате удалось приблизиться настолько, что она слышала кое-что интересное. Инесса назвала две фамилии, язвительно описала какую-то фирму с непотребным названием и продиктовала подружке телефон – впрочем, непонятно чей. Катя двадцать пять минут твердила этот телефон, прежде чем смогла достать блокнот и записать его.

Словом, она пришла к Вадиму с победой и с урожаем.

Вадим уточнял подробности и восхищался. Когда подошел официант со счетом, он не позволил Кате заплатить, а сам достал бумажник. Рассчитавшись, он вынул из кейса папку с документами.

– Сколько часов? – спросил он.

– Да, пожалуй, часа четыре… – Катя изумилась тому, сколько времени она бродила следом за Инессой.

– Восемь долларов? У меня и бумажки-то такой нет, – пошутил Вадим. – Пусть будет для ровного счета десять!

Он записал в ведомости Катину фамилию, вид работы, срок, и велел ей расписаться за деньги.

– Поздравляю с удачным началом, – сказал он на прощание. – Завтра в девять здесь же. В конторе вам лучше не мелькать. Никто не должен знать, что вы у нас работаете. Мир тесен – агент должен быть невидимкой, как утверждает Чадович. А вы очень даже ничего невидимочка…

Но Кате было не до него. С такой шеей и ушами нельзя делать намеки красивым женщинам – это она тоже знала с детства.

Она прошлась по магазинам и снялась на удостоверение. Приятно было после долгого перерыва опять прицениваться к достойным внимания вещам и покупать хорошую пищу. Катя давно уже не стряпала. Теперь-то она могла себе позволить это удовольствие.

Вечером Павлик спросил, почему это она такая довольная. Тогда Катя наконец призналась, что поменяла работу. Смешное суеверие мешало ей с самого начала рассказать о затее Длинного мужу. Вот он тоже несколько раз хвастался, что предложили приличное место, – а до сих пор сидит дома… вернее, лежит.

Катя не ругала его, не срывала на нем злость. Просто вздыхала. Если подумать, он и не виноват.

Между делом она спросила у Вадима, нельзя ли и мужа к Чадовичу пристроить.

– Вы сами сперва покрепче зацепитесь, – брюзгливо сказал Вадим. – Что это за деньги – два доллара в час?

Катя поняла так, что перспектива у нее есть. И у Павлика шанс есть. Так что работать надо, а не вопросы задавать.

Но было кое-что неприятное. Она не призналась Вадиму, что знакома с Инессой. Поэтому, когда он требовал более тесного контакта с объектом, Катя обещала – и отговаривалась всякими причинами. Не могла она лезть на глаза Инессе. Не могла подходить слишком близко. И без того Катя ощущала, что мельтешит. Та подружка, с которой Инесса покупала костюм, дважды ее видела, причем оба раза, можно сказать, у себя под боком. Катя выследила, где живет подружка и сообщила Вадиму точный адрес, а Вадим похвалил.